Разум и тело: борьба или гармония

Разум и тело: борьба или гармония

Аристотель выделяет ум, как мыслящую душу, как разумную энергию души, которая одна бессмертна, в то время как другие силы души смертны. Он называет его творческим или активным умом.

Во всей аскетической литературе проводится строгое разграничение ума духовного от ума душевного. Душевный ум в своем теоретическом или познавательном аспекте проявляется в дискурсивном мышлении, и у различных субъектов эта умная сила души подвержена значительным индивидуальным колебаниям. Духовный ум, нус, интеллект, находится в зачаточном, латентном, недеятельном состоянии и проявляется лишь урывками в интуитивном мышлении. Яркие примеры этой деятельности духовного ума в виде научной, философской, технической, художественной и религиозной интуиции дает Джемс. Духовный ум достигает своего полного развития в религиозной аскезе и медитации, проявляясь в созерцании и экстазе. Это – творческий, активный ум, по Аристотелю, который есть не что иное, как творческая фантазия. Душевный, или дискурсивный ум, или рассудок есть теоретический ум, по Аристотелю, в отличие от практического ума, или воли. Это – также Intellectua possibilis схоластиком, и, как связанный материей мозга, on Intellectus materialis, естественный ум Аристотеля, Александра Афродизиа и древнецерковных писателей. Деятельность духовного ума протекает обычно вне сознания, в сверхсознании, но может перейти в сознание, вызывая движение душевного ума. Как первая сила духа, ум занимает исключительное иерархическое положение в тримерии человека. Этим он обязан своей божественной природе и близостью к Богу. Михаил Пселл дает следующую схему иерархических отношений:

«Ум сродственен ( συμφυές ) Богу, уму сродна логическая душа ( λογική ψυχή ), логической душе сродна неразумная душа ( άλογοε ψυχή ), неразумной душе – природа, природе – тело,а телу материя».

Приблизительно та же схема дана в герметизме: «Ум заключается в логосе (душевном уме), логос – в душе, душа – в духе (подразумевается пневма зотикон, жизненная сила), а дух – в теле». Сродство ума с Богом подтверждается в экстазе, когда через посредничество божественной природы ума все существо человека становится субстанцией Бога ( ουσία ΰεου ). Ум является вершиною творения, он посредник между Богом и Космосом, он дает откровения, в нем интеллигибельный мир ( νοητός κόσμος ), идеи; по его прообразу создан мир, он же – образ души и отец души, по Плотину.

По своей божественной природе ум есть свет и огонь, так как и Бог есть Свет (1, Иоан. 1, 5 ) и Огонь. По Плотину, интеллект (нус) есть свет. При созерцании ум видит свой собственный свет и свет, исходящий от Бога, Он наполняет своим светом и душу, заставляя ее светиться светом более ярким, чем природный свет самой души. Соединение этих трех светов и есть иллюминация. И здесь, по Плотину, всегда есть опасность смешать свой свет со светом Небесным. «Свет созерцается в самом интеллекте, а не вне его. Когда интеллект созерцает божественный Свет, он не знает, откуда он, изнутри или извне. Бесполезно искать, откуда он; он не связан с местом. Он только появляется и остается скрытым от нас. Не нужно его искать, но ждать в покое, когда он явится, нужно готовиться его созерцать».

Исходя из божественной природы ума, Григорий Нисский , Авва Талассийи Феолиптприписывают духовному внутреннему уму следующие функции: 1) умствование о Боге и пребывание в Нем, 2) устроение мысленной твари, интеллигибельного мира и подражание Создателю Мира, 3) управление эмпирическою, вещественною жизнью.

Связанные вопросы и ответы:

Что представляет собой проблема разума и тела

Проблема разума и тела касается объяснения взаимосвязи, если таковая имеется, между разумом или ментальными процессами и состояниями или процессами тела. Один из способов интуитивно понять проблему - это рассмотреть следующие мысли:

Каждый из нас проводит большую часть дня, имея дело с обычными физическими объектами, такими как столы, стулья, машины, компьютеры, еда и т. Д. Хотя некоторые из этих объектов намного сложнее других, у них, похоже, много общего. Эта общность проистекает из нашей веры в то, что каждую особенность этих объектов можно объяснить с помощью физики. Очевидно, что каждый объект представляет собой просто группу частиц, расположенных определенным образом, так что (с достаточной энергией) каждая в принципе может быть превращена в другую. Другими словами, кажется, что все они сделаны из одного материала. вещи, а их свойства - это просто функция того, как все это устроено. Интуитивно наши тела не являются исключением. Хотя они намного сложнее, чем любая машина, которую мы можем сделать в настоящее время, мы считаем, что наши тела состоят из того же материала, что и наши простейшие машины (например, протонов, нейтронов и электронов).

В то же время мы также верим, что во Вселенной есть ментальные вещи. Если вы и ваш друг смотрите на статую с разных сторон, вы можете спросить своего друга, как она пережила статую. Затем вы можете сравнить свои впечатления - в то время как цвет статуи мог быть более заметным в вашем опыте, форма могла быть более заметной в ее. Это просто показывает, что мы думаем о существовании определенного рода вещей, «переживаний», составляющих часть мира, и приписываем эти переживания уму.

Теперь мы спрашиваем: являются ли эти умы и их переживания своего рода физическим объектом? Не очевидно. Кажется, что переживания не состоят из частиц. Они определенно имеют какое-то важное отношение к определенному набору частиц (тех, которые составляют наш мозг и тело), ​​но если (например) мы разделим мозг пополам, мы бы не подумали, что переживания каким-то образом разделятся. в половине. Более того, хотя ясно, что переживания могут быть связаны с объектами, совсем неясно, как некоторая группа частиц может вообще иметь отношение к чему-либо.

Говоря несколько иначе, представьте, что кто-то описывал вам возможную вселенную и дал вам очень длинный список местоположений частиц. Каким бы подробным ни был этот список, может показаться, что вы можете задать вполне разумный вопрос: есть ли в этой вселенной какие-нибудь умы? Определенного расположения частиц явно достаточно для того, чтобы книга существовала, но это, очевидно, не верно для разума и опыта.

У этой проблемы есть как метафизические, так и эпистемологические аспекты. С метафизической стороны, мы могли бы задаться вопросом, являются ли разум и тело отдельными субстанциями, могут ли они существовать независимо друг от друга и обладают ли они разными свойствами. С эпистемологической стороны мы можем задаться вопросом, сможет ли нейробиология когда-либо полностью объяснить природу разума и переживаний.

Какие философские концепции объясняют взаимосвязь разума и тела

Единство сознания было главной темой большинства философов той эпохи, которую часто называют «классическое Новое время» (примерно от 1600 до 1900 гг.), включая Декарта, Лейбница, Канта, Юма (в известном смысле; см. ниже), Рида, Брентано и Джеймса.

Возьмем классический аргумент Декарта в пользу дуализма ума и тела. Он начинается так:

Когда я рассматриваю свой ум, или себя самого — постольку, поскольку я есть вещь мыслящая, — я не могу различить в себе никаких частей, но усматриваю лишь абсолютно единую и целостную вещь. .

Затем Декарт утверждает, что если ум не состоит из частей, то он не может состоять из материи, так как все материальное имеет части. Он добавляет, что этого уже было бы достаточно для доказательства дуализма, если бы он уже не доказал его. Заметим, где именно я не могу различить никаких частей. Я не могу их различить «в себе… поскольку я есть вещь мыслящая» , т. е. в себе в целом — что требует единого сознания себя как целого. Идея в том, что этот субъект, адресат этого единого сознания, не состоит из частей.

У Канта понятие единства сознания оказывается в центре его «трансцендентальной дедукции категорий» (более полную картину его позиции см. в статье Kant’s view of the mind and consciousness of self (англ.) ). Здесь Кант утверждает, что для связывания различных объектов опыта в одном объединенном сознательном опыте мира мы должны быть в состоянии применять определенные понятия к ним. В частности, мы должны применять понятия из каждой из четырех фундаментальных рубрик понятий: количества, качества, отношения и той, которую он называет «модальностью». Кантовская попытка увязать единство сознания со структурой знания по-прежнему привлекает внимание философов: подобные аргументы можно найти в ; они критически рассмотрены в параграфе 6.3 и в .

Кант был знаком с аргументами такого рода, которые, как мы только что видели, выстраивал Декарт (главным образом из аналогичных рассуждений Лейбница и Мендельсона), но они не впечатляли его. Он полагал, что единство сознания не раскрывает, чем являются умы, в том числе состоят ли они из материи (, см. главу о паралогизмах чистого разума). Он доказывает, что возникновение единого сознания при совместном действии некой системы частей было бы не более и не менее загадочным, чем его возникновение в чем-то простом, т. е. не имеющем частей .

Лейбниц, Юм, Рид, Брентано и Джеймс занимали разные позиции в вопросе о единстве. Вкратце, для Лейбница (см. статью Leibniz’s philosophy of mind (англ.) ) единое сознание и несоставленность, неделимость, необходимые для такого сознания, похоже, служили моделью монад, строительных блоков всей реальности. У Юма все более запутанно. Из его атомизма должно было бы вытекать отсутствие единого сознания и наличие лишь «связки различных перцепций» . Однако в знаменитом приложении он говорит, что есть что-то, что он не может согласовать со своим атомизмом . Он не говорит нам, что это, но речь, возможно, идет о том, что сознание явно кажется чем-то большим, нежели связкой независимых «перцепций». Рид , который жил почти в те же годы, что и Кант, много рассуждал о единстве сознания и, в частности, выстраивал аргумент Декарта от единства к неделимости в обратном направлении. Брентано доказывал, что все синхронные сознательные состояния личности объединяются и, возможно, должны объединяться друг с другом (он сочетал это положение с другим сильным тезисом о сознательности всех ментальных состояний). Наконец, в конце XIX века Джеймс создал детальную концепцию синхронного единства сознания (или единства сознания «в какое-то время»). Мы рассмотрим эту его концепцию позже в данной статье.

Какое значение имеет проблема разума и тела для современной науки

Очевидным ответом на трудности сущностного дуализма Декарта стал монистический подход — в мире существует только одна «субстанция», либо ментальная, либо физическая, но не обе. Некоторые ученые, самый известный из которых Джордж Беркли, пошли по пути идеализма, провозгласив, что реальность состоит только из сознания и порожденных им идей. Но подавляющее большинство философов, и в первую очередь современных, предпочли разные формы физикалистских объяснений. Вдохновляемые бесспорными успехами науки в этой области, физикалисты утверждают, что сознание можно отнести к области компетенции естественных наук; и, поскольку предмет естествознания абсолютно материален, сознание тоже можно считать материальным объектом. Задача состоит в том, чтобы объяснить, каким образом сознание (личное и субъективное) вписывается в физическую картину мира (объективную и доступную всем).

Физикализм существует в самых различных формах, которые сходятся в одном: они призваны продемонстрировать, что ментальные явления можно подвергать анализу, исследовать и описывать в простых физических терминах. Успехи нейронаук не оставляют сомнений, что сознание имеет непосредственное отношение к работе мозга.

Самый простой выход для физикалистов — провозгласить, что ментальные феномены идентичны физическим процессам, происходящим в мозге. Самая радикальная версия подобных теорий — «исключающая», она предполагает, что по мере развития научного понимания «народная психология» — бытовой способ мышления и выражения внутренней жизни в терминах представлений, желаний, намерений, суждений и т. п. — исчезнет, а на смену ей придут строгие концепции и описания, разработанные нейронаукой.

Физикалистское решение проблемы тело-разум одним махом сметает сложности дуализма. В частности, тайны причинно-следственности, терзающие дуалистов, рассеиваются простым переводом сознания в границы естественно-научных объяснений. Критики физикализма, разумеется, возмущены, что их оппоненты уничтожили слишком многое; что их успех достигнут чересчур дорогой ценой — утратой сущности опыта сознания, его субъективной природы.

Какие аргументы можно привести в пользу единства разума и тела

Почему эффект плацебо работает, как негативные мысли влияют на здоровье, можем ли мы управлять биохимией своего организма — все это вопросы взаимодействия сознания и тела. Человеческий мозг является огромной и самой интересной загадкой для ученых, но еще больший интерес представляет понятие сознания человека. Управляет ли сознание нашим физическим телом, справедливо ли обратное и может ли сознание находиться вне тела?

Сознание является продуктом работы мозга, это комплекс внутренних ощущений от окружающего мира и сигналов собственного тела, их переработка, анализ и ответная реакция. Соответственно, сознание и тело — единая система, которая работает сообща для нормальной психической жизнедеятельности человека. Сознание подвержено искажениям, расстройствам, оно может даже отключаться в случае обморока — потеря сознания. И все эти явления оказывают воздействие на весь организм в целом. Верно и обратное — наше физическое состояние способно изменять сознание.

Ягнята Авиценны и улыбка

Средневековый персидский ученый Авиценна провел эксперимент с двумя ягнятами. Их поместили в соседние клетки, создали одинаковые условия существования. Однако напротив одного привязали волка. Несмотря на очевидную безопасность, ягненок рядом с волком испытывал постоянный стресс. Это спровоцировало расстройство питания, сна, настроения, что в результате привело к гибели ягненка от истощения. Эксперимент показал, что наше восприятие окружающего мира непосредственно влияет на физическое состояние. Это справедливо для каждого из нас — постоянные стрессы на работе или в личной жизни могут вызвать вполне реальные болезни.

Однако другой феномен доказывает, что это работает в обе стороны. Определенные реакции нашего тела формируют в мозгу механизмы, которыми они обычно вызваны. Например, в хорошем настроении мы улыбаемся, это выражается при помощи мимики на лице. Чтобы поднять себе настроение, достаточно улыбнуться, причем необязательно искренне. Трюк с карандашом доказывает, что вам вообще при этом можно не испытывать никаких эмоций. Зажмите карандаш между зубами так, чтобы рот растянулся в улыбке. Через некоторое время мозг сформирует ответную реакцию — выработается гормон счастья, и ваше настроение поднимется.

Выход из тела и внушение

Что касается отделения сознания от тела — научно пока это неосуществимо. Рассматривать примеры из фантастики или мистики мы не будем. Упомянем лишь, что существует нейропсихологический феномен, при котором человеку кажется, что его сознание отделилось от тела, и он наблюдает себя со стороны. Данное состояние называется внетелесным переживанием или аутоскопией. Оно обусловлено нарушением работы некоторых функций мозга, а также может быть спровоцировано внешними факторами — обезвоживанием, приемом препаратов, стрессом или практикой сенсорной депривации. Физическое расстройство организма вызывает изменение сознания.

Мы можем и намеренно менять собственное сознание и таким образом влиять на физическое состояние. Самый яркий пример — эффект плацебо. Пациенту достаточно поверить, что данное лекарство способно его вылечить, и эти сигналы позволяют телу восстановиться. Фокус заключается в том, что никакого лекарства нет. Плацебо — это пустышка, безопасная замена препарата веществом без лечебных свойств. Причем даже здесь наблюдается эффект внутри эффекта — большая таблетка-пустышка эффективнее маленькой, а две таблетки оказывают удвоенный эффект по сравнению с одной.

Дирижер своей жизни

Понимание принципов взаимодействия сознания и организма позволяет нам самостоятельно регулировать нашу деятельность и не поддаваться простым химическим реакциям при принятии решений. Рассматривая свой организм как единое целое, можно понять причины различных заболеваний, выявить мотивы собственных действий (например, эмоциональные покупки) и принимать объективные решения. Этому всему можно научиться на нашем курсе «». Вы разберете, какие мысли вызывают какую ответную реакцию, научитесь управлять эмоциями для контроля мыслей, научитесь гармонии сознания и тела. В результате вы сможете стать объективнее, устойчивее к манипуляциям и внешним факторам.

В чем суть дуализма разума и тела и какие его виды существуют

Любая концепция человека исходит из наличия в нем природного и разумного. С этим связано различие дисциплин, изучающих человека. Разумная сторона исследуется философией и другими гуманитарными дисциплинами, а животная — биологией, медициной и другими науками. Целостный образ человека складывается как сумма этих познаний. Но две стороны человеческой природы расцениваются далеко не как равные. Согласно философии разума только он является определяющим в человеке, ибо подчиняет страсти души и контролирует телесное поведение. Биология, наоборот, объявляет главной другую половину, считает человека высшим животным, разум которого генетически или функционально зависит от природы. Может быть только морфология Гёте представляет собой проект монистического подхода, признающего в человеке равноправие телесного и духовного.

Несмотря на кажущееся принципиальное различие, биология и философия пользуются при оценке человека одним и тем же масштабом, в качестве которого выступает разум. Если философия объявляет его высшим началом, а человека венцом творения, то биология не считает интеллект чем то над природным и рассматривает человека в ряду живых организмов. Однако и философия и религия и биология одинаково возвышают человека над остальной природой и признают, хотя и по разным основаниям, его принципиальное своеобразие. Таким образом, проблема состоит не в том, чтобы примирить эти подходы путем простого суммирования накопленных ими знаний, а том, чтобы выйти на новое определение человека и вписать его в природу без того чтобы переоценивать его своеобразие: человек противостоит остальной природе не как житель иного, высшего мира, а как существо, в котором осуществляется план самой природы.

Уже у древних народов, которые признавали несомненное превосходство сильных животных над человеком и даже наделяли своих богов их внешностью, встречаются мифы, повествующие о превосходстве и особом назначении человека. Несомненно, что все это связано с практиками приручения и одомашнивания диких животных, что дало мощный импульс развитию человеческого общества, но также интенсифицировало чувство превосходства человека над человеком и сделало «естественным» господство и принуждение. Во всяком случае не вызывает сомнений то, что различение человека и животного и обоснование превосходства человека, осуществляемое на космологическом, биологическим, моральном и др. уровнях, служило оправданием власти над природой и эксплуатации животных.

Однако морфологическое сходство с высшими млекопитающими и особенно человекообразными обезьянами обескураживало мыслителей и вероятно поэтому столь рано и столь остро встал вопрос о признаках, отличающих человека от животного. Человек отличается прямохождением, наличием руки, умением изготавливать орудия труда, речью, а также внутренним своеобразием: только он испытывает стыд, создает культуру, помнит прошлое, умеет смеяться и плакать, знает о своей смертности и т.п. Вместе с тем некоторые из перечисляемых признаков можно найти и у животных: птицы ходят на двух ногах, пчелы пользуются языком танца чтобы сообщить о нахождении медоносов, муравьи образуют сообщество, не уступающее по сложности организации человеческому. Кроме того дистанция между человеком и животным несимметрична: различие между инфузорией и шимпанзе не меньше, а может быть больше, чем различие между обезьяной и человеком. Очевидно, что различие человека и животного должно лежать в какой-то иной плоскости. Но тогда вообще исчезает основание для их сравнения. Следовательно, то странное упорство, которое ученые проявляли в сравнивании человека именно с животным, не объясняется наличием «объективных» различий. Оно вызвано ценностными предпочтениями и жизненными ориентациями. Некоторые философы и, в частности еще Платон, пытались противостоять обыденной установке и считали, что различение человека и животного во многом связано с различениями благородных и низших сословий в обществе.