Нас 20 миллионов. "Нас двадцать миллионов незабытых.
Нас 20 миллионов. "Нас двадцать миллионов незабытых.
От неизвестных и до знаменитых, сразить которых годы не вольны, нас двадцать миллионов незабытых, убитых, не вернувшихся с войны.
Нет, не исчезли мы в кромешном дыме, где путь, как на вершину, был не прям.
Еще мы женам снимся молодыми, и мальчиками снимся матерям.
А в день победы сходим с пьедесталов, и в окнах свет покуда не погас, мы все от рядовых до генералов.
Находимся незримо среди вас.
Есть у войны печальный день начальный, а в этот день вы радостью пьяны.
Бьет колокол над нами поминальный, и гул венчальный льется с вышины.
Мы не забылись вековыми снами, и всякий раз у вечного огня.
Вам долг велит советоваться с нами, как бы в раздумье головы клоня.
И пусть не покидает вас забота.
Знать волю не вернувшихся с войны, и перед награждением кого-то.
И перед осуждением вины.
Все то, что мы в окопах защищали.
Иль возвращали, кинувшись в прорыв, беречь и защищать вам завещали, единственные жизни положив.
Как на медалях, после нас отлитых, мы все перед отечеством равны.
Нас двадцать миллионов незабытых, убитых, не вернувшихся с войны.
Где в облаках зияет шрам наскальный, в любом часу от солнца до луны.
Колокол над нами поминальный бьет.
И гул венчальный с вышины льется.
И хоть списали нас военкоматы, но недругу придется взять в расчет, что в бой пойдут и мертвые солдаты, когда живых тревога призовет.
Будь отвратима, адова година.
Но мы готовы на передовой, воскреснув, вновь погибнуть до едина, чтоб не погиб там ни один живой.
И вы должны, о многом беспокоясь, пред злом ни шагу не подавшись вспять, на нашу незапятнанную совесть.
Достойное равнение держать.
Живите долго, праведно живите, стремясь весь мир к собратству сопричесть, и никакой из наций не хулите, храня в зените собственную честь.
Каких имен нет на могильных плитах!
Их всех племен оставили сыны.
Нас двадцать миллионов незабытых, убитых, не вернувшихся с войны. Падучих звезд мерцает зов сигнальный, а ветки ив плакучих склонены. Бьет колокол над нами поминальный, и гул венчальный льется с вышины. Расул гамзатов перевод я. козловского.
Стихи о войне (Великой Отечественной, 1941-1945)
Стихи о Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.) пробирают до слёз. Они подойдут детям в начальной школе, для конкурса чтецов и помогут лучше узнать то страшное время. Посмотрите также стихи на 9 мая .
Быстрый переход:
Стихи о начале войны
Верим в Победу
Против нас полки сосредоточив,
Враг напал на мирную страну.
Белой ночью, самой белой ночью
Начал эту чёрную войну!
Только хочет он или не хочет,
А своё получит от войны:
Скоро даже дни, не только ночи,
Станут, станут для него черны!
(В. Шефнер, 1941, 23 июня, Ленинград)
2. Парад в сорок первом
Наверное, товарищи, не зря,
Любуясь шагом армии чеканным,
Всегда припоминают ветераны
Другой – суровый – праздник Октября.
Была Москва пургой заметена,
У Мавзолея ели коченели,
И шла по Красной площади Война –
Усталая, в простреленной шинели.
То батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты.
В тревожных небесах аэростаты
Качали удлиненной головой.
Терзали тело Подмосковья рвы,
Убитых хоронил снежок пушистый,
Сжимали горло фронтовой Москвы
Траншеи наступающих фашистов.
А батальоны шли с передовой,
Шли на парад окопные солдаты!
Недаром в небесах аэростаты
Качали удивленно головой!
Кто может может победить такой народ?..
Не забывайте сорок первый год!
(Ю. Друнина)
3. А. Суркову
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: – Господь вас спаси! –
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина –
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: – Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!» – говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» – говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
(К. Симонов, 1941 г.)