Укрощение человека, его развитие от гориллы к существу культурному проходит долгий, медленный путь.
Практические, закреплённые в обычаях и законах завоевания ненадёжны, кровожадные инстинкты проявляются при каждом удобном случае, и всё то, что, казалось бы, завоёвано раз и навсегда, теряет силу. Таким образом, если мы хотим найти первоначальную цель становления человека в духовных требованиях, которые выдвигались духовными вождями человечества со времён зороастра и Лао - цзы, то нам следует признать, что человечество сегодня стоит ещё значительно ближе к горилле, чем к человеку
. Мы ещё не люди, мы только на пути к человечности.
Несколько тысячелетий тому назад религиозный закон народа, поднявшегося на высокий уровень развития, выдвинул основополагающий закон: "Не Убий". Когда весной 1919 года барон Врангель сформулировал перед небольшой интернациональной группой идеалистов в Берне требование, чтобы в будущем ни один человек не был принуждаем убивать другого, "Даже Находясь на Службе Отечеству", это было воспринято как прогрессивное и ценное явление. Закон, который Моисей сформулировал на синае, спустя несколько тысячелетий снова выдвигается - с ограничениями и в осторожной, несмелой формулировке - небольшой группой благонамеренных людей. Ни один цивилизованный народ мира не включил в своё законодательство безоговорочный запрет на убийство человека. Самое элементарное, по-человечески очевидное и сегодня ещё является предметом робких дискуссий. Каждый приверженец Лао - цзы, каждый ученик Иисуса, каждый последователь Франциска ассизского много столетий тому назад стоял на бесконечно более высокой ступени развития, чем та, на которой находятся сегодня закон и разум цивилизованного мира.
Это как будто ставит под сомнение ценность вышеозначенных высоких требований и просто-напросто отрицает прогресс, те возможности, которые он открывает перед человечеством. В пользу данного аргумента можно было бы привести сотни других примеров. Однако этот печальный опыт отнюдь не затрагивает общечеловеческих требований и прозрений. Тысячи людей в течение тысячелетий дорожили заповедью "Не Убий" и следовали ей. Вслед за ветхим заветом появился новый, стал возможен Христос, стало возможно частичное освобождение евреев, человечество породило Гёте, Моцарта, Достоевского. И всегда существовало меньшинство благоразумных, веривших в будущее людей, которые соблюдали законы, не зафиксированные ни в каких гражданских кодексах. Вот и в этой отвратительной войне тысячи людей объявили себя сторонниками неписаных, высших законов, проявляли, будучи призванными на военную службу, милосердие и уважение к противнику или же упорно уклонялись от обязанности убивать и ненавидеть и за это лишались свободы и подвергались жестоким преследованиям.
Чтобы оценить этих людей и их деяния, чтобы преодолеть сомнение в возможностях развития от животного к человеку, необходимо жить в вере. Необходимо мысли ценить столь же высоко, как ружейные пули и монеты, необходимо любить возможности и пестовать их в себе, необходимо ощущать в себе самом предвосхищения будущего, звенья развития и уметь мечтать о них.
"Практик", который на заседаниях и в комиссиях всегда оказывается прав, вне своих комиссий правым никогда не будет. Правда всегда на стороне будущего, на стороне мысли и веры. Именно отсюда человечество черпает силу, и ниоткуда больше. И кто мысли о судьбах человечества объявляет прекраснодушными мечтаниями, заботу о будущем - беллетристикой, а тревожные раздумья - болтовнёй, тот всё ещё горилла, и ему предстоит долгий путь, прежде чем он станет человеком.
Вот прекрасный пример, который оценят и "Практики": Петерс в своих воспоминаниях о колониальной жизни рассказывает о неграх, которым он приказал сажать кокосовые пальмы. Негры отказались выполнять столь трудную и бессмысленную работу. Петерс объяснил им, что посаженные сегодня деревья через восемь - десять лет вырастут, станут плодоносить и сторицей воздадут за нынешние труды. Негры это понимали, они народ отнюдь не глупый. Но чтобы человек уже сегодня изводил себя трудом, который даст плоды только через десять лет, - такое они сочли безумием и от души посмеялись над наивностью белых людей.
Именно нам, людям духа, поэтам, провидцам, глупцам и мечтателям выпало на долю сажать деревья в расчёте на будущее. Многие из этих деревьев не разовьются, многие семена не прорастут, многие наши мечты окажутся ошибочными, окажутся заблуждениями, несбывшимися надеждами. Что за беда!
Не нужно только пытаться сделать поэтов практиками, верующих - людьми расчётливыми, мечтателей - организаторами. Во время войны художников, поэтов и работников умственного труда сделали солдатами и землекопами. Теперь их хотят "Политизировать" и превратить в заложников нынешнего развития. Это всё равно, что забивать гвозди барометром. Раз мы оказались сегодня в трудном положении, надо, мол, усилия каждого использовать для повседневных нужд, волю каждого поставить на службу текущему моменту.
Однако когда нужда вопиет к небу, показной активностью делу не поможешь. Ситуация не изменится к лучшему, если вы поэтов сделаете народными трибунами, а философов министрами. К лучшему ситуация изменится только там, где человек будет делать то, к чему он призван, что требует от него его натура, что он, следовательно, будет делать хорошо и в охотку. А забота о будущем, Вера в грядущего человека и осмотрительная игра с возможностями отдалённого будущего, даже если в глазах практиков это всегда было роскошью, тем не менее снова и снова будут необходимы в той же мере, в какой необходимы политические организации, возведение домов и выпечка хлеба.
И мы, сохранившие веру в будущее, будем снова и снова выдвигать древнее требование: "Не Убий". Даже если законоположения всего мира когда-нибудь запретят убийство (включая убийство на войне и убийство руками палача), это требование никогда не утратит силу. Ибо оно - основополагающее требование всякого прогресса, всякого становления человека. Мы так много убиваем! Убиваем не только в дурацких сражениях, в глупых уличных перестрелках во время революций, с помощью нелепых казней - мы убиваем на каждом шагу. Убиваем, когда вынуждаем молодых людей выбирать профессии, которые не соответствуют их внутреннему складу. Убиваем, когда закрываем глаза на нищету, нужду, пороки. Убиваем, когда удобства ради спокойно взираем на отжившие учреждения общества, государства, школы, религии и лицемерно выражаем им своё одобрение, вместо того чтобы решительно от них отвернуться. Как для последовательного социалиста собственность есть кража, так для последовательного приверженца нашей веры всякое непризнание жизни, всякая жестокость, всякое равнодушие и всякое презрение суть не что иное, как убийство. Убивать можно не только настоящее, но и будущее. Малая Толика язвительного скепсиса в состоянии убить в молодом человеке массу будущего. Повсюду притаилась жизнь, повсюду расцветает будущее, но мы почти не замечаем этого и многое постоянно топчем ногами. Мы на каждом шагу убиваем.
Перед каждым из нас стоит лишь одна задача, если иметь в виду развитие человечества. Не в том наша с тобой задача, собрат, чтобы продвинуть человечество хотя бы немножко вперёд, чтобы усовершенствовать какое-то отдельное учреждение или упразднить какой-то способ убийства, какой бы прекрасной и достойной похвалы эта задача ни была. А задача наша вот в чём: внутри своей собственной, неповторимой, личной жизни сделать шаг вперёд по пути от животного к человеку. Герман гессе.