О чжуан - цзы.

Примерно в то же время, когда Мэн - цзы систематизировал и переосмыслил учение конфуция, работы Лао - цзы были пересмотрены его последователем чжуан - цзы. В книге, носящей его имя, китайский философ выразил то, что сейчас мы называем даосской философией. Книга состоит из 33 глав, первые семь из которых принадлежат перу чжуан - цзы, а остальные - его ученикам.

То, что уже было сказано о естественном образе жизни, было переосмыслено и приобрело новое звучание. В частности, чжуан - цзы ввел в образение термин ли (принцип), обозначив им преобразующее действие дао.

Несомненным вкладом в развитие даосской этической теории следует считать разработку чжуан - цзы концепции ву- вей (невмешательства), которая рассматривается как в свете даосской духовности, так и в контексте гармоничной жизни.

Жизнь в гармонии с природой.

По утверждению даосов, мир в целом и человек в частности характеризуются тремя видами жизненной энергии: шен (дух), ци (дыхание) и цзин (жизненная субстанция. Во время медитации человек стремится к слиянию микрокосма (эго) с макрокосмом (мироздание. С этой целью человек должен избавиться от дуалистического восприятия действительности; иными словами, он старается отождествить свое эго со всей вселенной, т. е. избавиться от субъектно - объектного сознания. Следовательно, даосская медитация глубоко мистична. Мистический союз со всем сущим не поддается рациональному объяснению; постижение осуществляется непосредственно через опыт. Таким образом, утверждается фундаментальное положение даосизма, согласно которому изреченное дао не есть истинное дао. То, что познается во время медитации, не поддается словесному выражению.

Коль скоро все находится в процессе постоянного изменения, идентификация собственного "Я" становится болезненной иллюзией, явным заблуждением, но рано или поздно человек будет вынужден смириться с реальностью перемен. Однако даосизм не склонен предаваться мудрствованиям и акцентирует внимание на практическом осуществлении этой концепции. Человек должен убедиться на собственном опыте в существе вопроса, то есть осознать истинную реальность и почувствовать себя частью потока дао.

Бабочка чжуанцзы.

Отправившись на поиски черной кошки конфуция, кошки, которую очень трудно искать в тёмной комнате, особенно если её там нет, мы случайно набрели. Нет, ни на кошку и не на мышку, а на бабочку. Это не просто коллекционная бабочка, не махаон - мечта энтомологов. Это призрачная бабочка, которая приснилась любителю парадоксов, китайскому философу чжуанцзы.

О жизни чжуанцзы мало что известно. Рассказывают, что он не любил строгое морализаторство конфуция, принципиально не соглашался стать чиновником и, будучи свободным философом, любил предаваться размышлениям об отвлечённых началах.

Одному лишь ритуалу чжуанцзы, по-видимому, всё же отдавал предпочтение - ритуалу винопития. Это позднее в Китае поэзия вина уступит место поэзии чая. А во времена чжуанцзы многие философы предпочитали вино. На картинах того времени изображался благородный философ с чашей, в компании весёлых друзей, наслаждавшихся вместе с ними вкусом изысканного напитка. Маленькие фарфоровые чашечки, винный чайник, кувшин для вина в плетёной корзинке - всё это создавало атмосферу непринуждённости и беззаботности послеобеденного отдыха.

Вино и сны в философии чжуанцзы особую роль играли. Послушаем, например, беседу из его трактата о сверхъестественных свойствах человека.

- "почему настоящий человек идёт под водой и не захлёбывается? Ступает по огню и не обжигается? Идёт над тьмой вещей и не трепещет? - "а ты видел когда-нибудь, чтобы пьяный, упав с повозки, разбился бы до смерти? Кости у него такие же, как у других людей, а повреждение иные. Ибо душа у него целостная! Сел в повозку неосознанно и упал неосознанно.

Думы о жизни и смерти, удивление и страх не нашли места в его груди, поэтому падая он не сжимается от страха.

В том случае, если человек обретает подобную целостность от вина, то какую целостность он может обрести от природы! Мудрый человек сливается с природой, поэтому ничто не может ему повредить! Простое бытовое наблюдение оборачивается у китайского мудреца целой философией следования природе. Судите сами - пьяница, упавший с телеги, избегает серьёзных ушибов потому, что полностью естественен, лишён напряжения и целостен. Нам трудно представить себе конфуция, о котором мы уже рассказывали, в роли проповедника винных чар. Ведь идеальным состоянием для учителя куна были сосредоточенность и трезвость. С точки зрения конфуцианства вино - напиток цивилизованных людей. Оно не должно отвлекать от деятельного служения обществу и от исполнения ритуалов.

Напротив, для чжуанцзы вино - напиток философов и бунтарей. Оно возвращает человека к тому первобытному состоянию, в котором он сливается с природой. Пьяный теряет внешние и ложные ориентиры и приобретает ориентиры внутренние и истинные. Следуя им, человек идёт верным жизненным путём - путём дао. По этому пути идут не только люди, но и небесные светила.

Такая своеобразная философия опьянения закономерно переходила в притчах чжуанцзы в философию сна. Сон имел для него огромное значение - ведь жизнь во сне бывает гораздо ярче и увлекательнее, чем жизнь наяву. Это уже давно заметили китайские мудрецы.

Оказывается, во сне можно ставить и решать самые сложные философские вопросы, вопросы о смысле жизни, о жизни после смерти, ибо сам сон напоминает смерть. Почти за двадцать веков до разговора Гамлета с черепом бедного йорика с чжуанцзы произошла следующая необычная история.

Однажды чжуанцзы шёл по просёлочной дороге и вдруг наткнулся на голый череп, побелевший, но сохранивший форму. Чжуанцзы ударил по черепу хлыстом и обратился к нему с вопросом:

- "бедный череп! Довела ли тебя до этого безрассудная жажда жизни или секира на плахе, когда служил ты побеждённому царю? Довели ли тебя до этого недобрые дела, опозорившие отца и мать, жену и детей или муки голода и холода? Довели ли тебя до этого многие годы жизни? Закончив свою речь, чжуанцзы хлебнул вина из фляги и лёг спать, положив под голову череп. В полночь череп привидился ему во сне и сказал:

- "в твоих словах - бремя мучений живого человека. После смерти их не будет. Для мёртвого нет ни царя наверху, ни слуг внизу, не страшна для него смена времён года. Такого счастья нет даже у императора, обращённого лицом к югу".

- "о, мудрый череп, - отвечал чжуанцзы - хочешь, я велю ведающему судьбами возродить тебя к жизни, отдать тебе плоть и кровь, вернуть отца и мать, жену и детей, соседей и друзей? - "разве захочу я сменить царственное счастье на человеческие муки! " - с достоинством и невозмутимостью ответил череп.

Этот удивительный разговор представлен в трактате чжуанцзы в главе которая называется "Высшее Наслаждение". Вообще по учению великого китайского мудреца сон является воплощением мечты человека о счастливой жизни, мгновенной и яркой, словно блеск молнии. В ином философском сне сливаются границы между реальностью и фантазией. Чжуанцзы довёл это слияние до полного логического завершения в знаменитой притче о бабочке.

"Однажды чжуанцзы приснилось, что он - бабочка, весело порхающий мотылёк. Он наслаждался от души и не осознавал, что он чжуанцзы. Но, вдруг проснулся, очень удивился тому, что он - чжуанцзы и не мог понять: снилось ли чжуанцзы, что он - бабочка, или бабочке снится, что она - чжуанцзы! Вот какая философская бабочка в нашем музее порхает. А вопрос, поставленный великим китайским мудрецом "кто же кому приснился - бабочке мудрец, или мудрецу бабочка? ", Остаётся неразрешённым и поныне. Современные философы серьёзно относятся к анализу сновидений. Они доказали, что логическим путём парадокс чжуанцзы разрешить нельзя. Однако мудрецам не хочется в это верить, и они продолжают ломать голову над древним китайским парадоксом.

Что ж, рискните и вы на досуге разобраться, кто же кому приснился? А мы, как учит древнекитайская мудрость, должны вовремя замолчать, склонив голову перед человеческой мудростью.

Жаль мотылька.
Моя рука.
Нашла его.
В раю цветка.

Мой краток век, твой краток срок.
Ты - человек.
Я - мотылёк.

Порхаю, зная:
Сгребёт, сметёт.
Рука слепая.
И мой полёт.

Но если мыслить и значит - быть, а кончив мыслить, кончаем жить, - то жить желаю мой краткий срок весь век порхая, как мотылёк.