Эдуард асадов. ( "Other").

Лучший совет.
Почувствовав неправою себя, она вскипела бурно и спесиво, пошла шуметь, мне нервы теребя, и через час, все светлое губя, мы с ней дошли едва ль не до разрыва.

И было столько недостойных слов, тяжеловесных, будто носороги, что я воскликнул: - это не любовь! И зашагал сурово по дороге.
Иду, решая: нужен иль не нужен?
А сам в окрестной красоте тону:
За рощей вечер, отходя ко сну, готовит свой неторопливый ужин.

Как одинокий, старый холостяк, быть может зло познавший от подруги, присев на холм, небрежно, кое-как.
Он расставляет блюда по округе:
Река в кустах сверкнула, как селедка, в бокал пруда налит вишневый сок, и, как "Глазунья", солнечный желток.
Пылает на небесной сковородке.
И я спросил у вечера: - скажи, как поступить мне с милою моею?
- А ты ее изменой накажи! Ответил вечер, хмуро багровея.
И вот, когда любимая заплачет, обидных слез не в силах удержать, увидишь сам тогда, что это значит, -.
Изменой злою женщину терзать!
Иду вперед, не успокоив душу, а мимо мчится, развивая прыть, гуляка ветер. Я кричу: - послушай!
Скажи мне, друг, как с милой поступить?
Ты всюду был, ты знаешь все на свете, не то что я - скромняга - человек!
- А ты ее надуй! - Ответил ветер. Да похитрей, чтоб помнила весь век!
И вот, когда любимая заплачет, тоскливых слез не в силах удержать, тогда увидишь сам, что это значит, -.
Обманным словом женщину терзать!
Вдали, серьгами царственно качая, как в пламени, рябина у реки.
- Красавица! - Сказал я. - помоги!
Как поступить мне с милою, не знаю!
В ответ рябина словно просияла:
- А ты ее возьми и обними!
И зла не поминай! - Она сказала. Ведь женщина женщина есть. Пойми!
Не спорь, не говори, что обижаешься, а руки ей на плечи положи.
И поцелуй. И ласково скажи.
А что сказать - и сам ты догадаешься! И вот, когда любимая заплачет, счастливых слез не в силах удержать, тогда узнаешь сам, что это значит, - с любовью слово женщине сказать!